The situation around VTB and the Bank of Moscow is becoming more and more complicated every day, following VTB’s acquisition of a major shareholding in the Bank at the end of February. The State bank’s actions and statements have become increasingly contradictory. The position may seem impenetrable from a commercial point of view, but that reflects the fact that the principle motivation behind the change of control of Bank of Moscow was political.

This view is reflected in the latest media coverage which reports that analysts from international banks are finding it increasingly difficult to provide a meaningful analysis of Bank of Moscow because the deal with VTB has taken it into “a misty area of Russian politics”.

What we all know about the Bank of Moscow

Bank of Moscow started from very small beginnings.  It began in March 1995 when the Moscow City Government established a join stock company known as “Moscow Municipal Bank – Bank of Moscow” in which the City held a 51% stake and which only employed 6 people.  Over the next 16 years, thanks to strong management under the Presidency of Andrei Borodin and a clear commercial vision, Bank of Moscow was built into a major financial institution and a major universal commercial bank in Russia, offering its clients the full range of banking products, and employing in the region of 9000 people.

Between 1996 and 2003, Bank of Moscow rose from 47th to 8th place in the list of top-equity Russian banks. Under Borodin’s leadership, Bank of Moscow was, from 2007, one of only a handful of banks in the country with an investment grade rating, such that in August 2006, J. P. Morgan International Finance Limited, part of JPMorganChase, became a minority shareholder in the Bank of Moscow, and in 2010, Goldman Sachs and Credit Suisse Group AG similarly acquired 3.88 percent and 2.77 percent stakes respectively.
После приобретения банком ВТБ крупного пакета акций Банка Москвы ситуация вокруг ВТБ и Банка Москвы с каждым днем усложняется. Действия и заявления государственного банка становятся все более противоречивыми. Данная позиция может быть непонятной с коммерческой точки зрения, однако здесь отражается тот факт, что главным основанием для смены контроля в Банке Москвы был политический мотив.

Это мнение нашло свое отражение в недавних сообщениях СМИ, где говорится, что аналитики из международных банков все более затрудняются со значимым анализом Банка Москвы, поскольку сделка с ВТБ завела банк в “туманную область российской политики”.

Что всем нам известно о Банке Москвы?

Банк Москвы начинал очень скромно. Он появился в марте 1995 года, когда Правительство Москвы учредило акционерное общество под названием “Московский Муниципальный Банк – Банк Москвы”, где городу принадлежало 51% акций и где работало всего 6 человек. За следующие 16 лет благодаря ясному коммерческому видению и надежному руководству Андрея Бородина в качестве Президента, Банк Москвы сформировался как крупный финансовый институт и один из ведущих универсальных коммерческих банков России, предлагающий клиентам полный ассортимент банковских продуктов и насчитывающий примерно 9000 сотрудников.

В период с 1996 по 2003 годы Банк Москвы поднялся с 47-го до 8-го места в списке банков России с наибольшим размером собственных средств. Под руководством Бородина Банк Москвы с 2007 года стал один из считанных банков в стране с рейтингом инвестиционного уровня, при этом в августе 2006 года компания J.P. Morgan International Finance Limited из банковской группы JPMorganChase стала миноритарным акционером Банка Москвы, а в 2010 году компании Goldman Sachs и Credit Suisse Group AG аналогичным образом приобрели 3,88 процента и 2,77 процента акций соответственно.
Die Lage der russischen Staatsbank VTB und der Bank of Moscow wird nach der Übernahme der Mehrheitsbeteiligung an der Bank durch VTB Ende Februar von Tag zu Tag komplizierter. Die Handlungen und Stellungnahmen der Staatsbank werden immer widersprüchlicher. Die Position mag aus kommerzieller Sicht vielleicht unverständlich erscheinen, dies spiegelt jedoch die Tatsache wider, dass der Hauptbeweggrund hinter diesem Kontrollwechsel bei der Bank of Moscow auf politische Gründe zurückzuführen ist.
Diese Sichtweise wird in den jüngsten Medienberichten widergespiegelt, denen zufolge es Analysten internationaler Banken zunehmend schwer fällt, aussagekräftige Analysen über die Bank of Moscow zu erstellen, da diese durch den Geschäftsabschluss mit der VTB in „eine Grauzone der russischen Politik“ geraten ist. (more…)

If we cast our minds back to early 2011, the Bank of Moscow stood out from its rivals boasting high international credit ratings and had just welcomed very reputable international institutions such as Goldman Sachs to its shareholder list. A fully commercial bank was operating with transparent loan procedures and a profitable and frequently audited balance sheet. Bank of Moscow was a highly respected international bank whose brand value alone amounted almost to 1 billion USD. That is why, until VTB took over, the idea that Bank of Moscow needed funding would have sounded ridiculous.

When I first heard the rumours about VTB requesting incredible levels of state aid, I suddenly remembered a story which happened 12 years ago, when before the crisis of 1998 Bank of Moscow carried out a purchase of a controlling package of shares of ‘Mosbusinessbank’.
Если мы оглянемся назад на начало 2011 года, то увидим что Банк Москвы превосходил большинство своих конкурентов по показателям экономической  эффективности. Он имел международный инвестиционный рейтинг и солидную базу акционеров, среди которых были такие ведущие международные банки как Credit Suisse. Банк Москвы представлял собой эффективный коммерческий негосударственный банк с прозрачными процедурами корпоративного управления, кредитования и управления. Банк Москвы был устойчивым, прибыльным и стабильным банком международного уровня, стоимость брэнда  которого составляла почти 1 миллиард USD. Именно поэтому, до захвата моего банка коммандос из ВТБ, идея оказания Банку Москвы финансовой помощи представлялась полной нелепостью.

В связи с сообщением прессы о запросе ВТБ госпомощи в астрономическом размере мне вдруг вспомнилась история 12-летней давности, когда Банк Москвы перед кризисом 1998г осуществлял приобретение контрольного пакета акций “Мосбизнесбанка”. Переговоры об этом я начал в марте 1998г., и мы не собирались торопиться, т.к. относительно качества кредитного портфеля “Мосбизнеса” было достаточно много вопросов. С другой стороны, нашему банку критически не хватало разветвленной сети и широкой клиентской базы крупного (7 место по размеру активов) федерального банка, каким и был “Мосбизнесбанк”, в советское время часть системы Госбанка СССР. В августе мы были где-то на полпути к сделке, когда “незаметно” подкрался дефолт Правительства РФ. А дальше все стало развиваться по принципу и со скоростью цепной реакции. Убытки банковского сектора стали расти, клиенты забирать деньги, ликвидность исчезла в считанные дни. И лишь смена руководства ЦБ смогла отчасти разрядить ситуацию и запустить вновь систему расчетов в стране. В нашем же случае вместо спокойной сделки по объединению двух банков Банку Москвы пришлось выступить санатором “Мосбизнеса”. Причем Центробанк предоставил нам кредит на санацию под 60% вместо положенных 15%. В моей профессиональной деятельности это было наверное самое тяжелое время, приходилось вытаскивать сразу два банка. Очевидно, знай мы наперед, что Россия в очередной раз пойдет своим путем и объявит дефолт по своим обязательствам в национальной валюте, что, как известно, в мире рациональной экономики невозможно по определению, Банк Москвы в действовал бы иначе в области приобретения финансовых активов. Но, сказав “А” и сделав соответствующий шаг, ты не можешь и не имеешь права заявлять через какое-то время о том, что хочешь развернуть сделку, тебе тяжело или сложно и тд. Таковы правила ведения бизнеса. Другой вариант решения проблемы – уход с позиции первого лица банка с признанием своего просчета. В 1998г. приобретение “Мосбизнесбанка” стало не лучшей сделкой для Банка Москвы. Но мы понимали даже в самое тяжелое время, что другого пути кроме как ежедневно находить выходы  из практически безвыходных ситуаций у нас нет, это – наш профессиональный долг и ответственность перед клиентами и акционерами. И даже когда Центробанк под давлением МВФ (кстати, в ЦБ до сих пор есть туалетная комната имени Мишеля Камдессю – тогдашнего директора МВФ)отозвал у “Мосбизнесбанка” лицензию, чем грубо нарушил соглашение с Банком Москвы, у нас не опустились руки, а сил хватило на то, чтобы провести 48 часов практически без сна, занимаясь расчисткой завала, вызванного решением регулятора. При этом мы не обращались за финансовой помощью к федеральным или московским властям, хотя и имели на это полное моральное право в связи с форс-мажором, выразившимся в разрыве Центробанком соглашения с Банком Москвы о санации “Мосбизнесбанка”. А через какое-то время ситуация стала улучшаться. И в экономике, и в банковском секторе. Спустя всего три года наши инвестиции в историю под названием “Мосбизнесбанк” полностью окупились. Хотя работа по возврату кредитов давалась непросто. Приходилось иметь дело с откровенными уголовниками, мошенниками, бизнесменами, связанными с высокопоставленными коррумпированными чиновниками в Москве и регионах.
Denken wir doch mal an Anfang 2011 zurück, als sich die Bank of Moscow von ihren Konkurrenten dadurch unterschied, dass sie mit sehr positiven internationalen Ratings ausgezeichnet wurde und gerade einige äußerst renommierte internationale Banken wie zum Beispiel Goldman Sachs als Aktionäre gewonnen hatte. Sie führte ihre Geschäfte als vollwertige Geschäftsbank mit transparenten Kreditvergabeverfahren und einer starken sowie regelmäßig geprüften Bilanz. Die Bank of Moscow war eine äußerst anerkannte internationale Bank, deren Markenwert allein sich auf 1 Milliarde US-Dollar belief. Vor diesem Hintergrund erscheint der Gedanke, dass die Bank of Moscow seit der Übernahme durch die VTB nun mit finanziellen Mitteln unterstützt werden müsste, lächerlich.

Als ich die ersten Gerüchte über die unglaubliche Höhe der staatlichen Beihilfen hörte, die die VTB beantragt hatte, erinnerte ich mich plötzlich an eine Geschichte, die sich vor 12 Jahren ereignete, als die Bank of Moscow 1998 noch vor Ausbruch der Finanzkrise den Kauf eines Aktienpakets der ‚Mosbusinessbank‘ abwickelte, wodurch die Bank of Moscow die Mehrheitsbeteiligung an der ‚Mosbusinessbank‘ erworben hat.
Ich nahm im März 1998 die Verhandlungen auf und wir beabsichtigten keine überstürzte Kaufabwicklung, da es viele Fragen bezüglich der Qualität des Kreditportfolios der ‚Mosbusiness‘ zu klären galt. Andererseits benötigte unsere Bank dringend ein ausgebautes Filialnetz und den breiten Kundenstamm einer großen (die siebtgrößte Bank nach Vermögenswerten) Bundesbank, die die ‚Mosbusinessbank‘ zur Zeit der Sowjetunion als Teil des Staatsbanksystems der UdSSR gewesen war.
(more…)

I am saddened to learn of the news today that Dmitry Vladimirovich Maslov, the General Director of Investlesprom, has died in an air crash last night. Dmitry Vladimirovich was on the…

Andrey Borodin said today, commenting on the recent developments in Bank of Moscow and SSG: Yesterday, my former first deputy, Lyudmila Davydova, resigned from Bank of Moscow. Lyudmila is an…