European leaders finally unveiled a new package of measures to tackle the Eurozone’s debt crisis on 27 October. Support for the European Financial Stability Facility (EFSF) is to be increased from €440 billion to €1 trillion and private holders of Greek sovereign debt are to be offered 50% of their outstanding debt holdings. The markets initially welcomed the deal, with bank stocks rebounding impressively and major stock indices around the world registering 2-5% gains on the day.
While it will take at least a generation to get the Greek economy back on track, pledges to offer insurance on Eurozone members’ debt and attract greater private and public investment into the Eurozone are to be welcomed. Yet French president Nicolas Sarkozy was perhaps more prescient than he knew when he triumphantly described the agreement as “a credible and ambitious and overall response to the Greek crisis”.27-го октября европейские лидеры представили наконец пакет мер для борьбы с долговым кризисом в Еврозоне. Поддержка Европейскому механизму финансовой стабильности (EFSF) будет увеличена с €440 млрд. до €1 триллиона, а частным держателям суверенного долга Греции предложат 50% их вложенных во внешний долг Греции средств. Первоначально рынки положительно отреагировали на эту договоренность, и акции банков заметно пошли вверх, а основные фондовые индексы во всем мире в этот день выросли на 2-5%.
Для восстановления экономики Греции потребуется, как минимум, поколение. Однако обещания предложить страхование задолженности стран-участниц Еврозоны и в большем объеме привлекать государственные и частные инвестиции в Еврозону следует приветствовать. Однако президент Франции Николя Саркози, возможно, невольно пророчески охарактеризовал соглашение как “авторитетный, амбициозный и всеобъемлющий ответ на кризис в Греции”.
For while €1 trillion is an eye-watering figure, it is merely sufficient to settle concerns over Greek debt, not over the wider fallibility of the Eurozone’s more vulnerable economies. It would certainly be inadequate to prevent an Italian or Spanish default, with the Italian bond market alone worth €2-3 trillion. At the same time, the headline figure of $1 trillion in support has been arrived at by EU plans to leverage the €250 billion left in the EFSF four or five times through debt insurance and other vehicles. Such a strategy may not yield such a high figure in practice.
In the longer term, EU leaders have pledged that there will be greater enforcement of agreed limits on annual budget deficits and total debt as proportions of GDP. This could have profound implications whether or not the promise is actually implemented. Such restrictions were drawn up at the inception of the euro but were not enforced and it remains to be seen whether there is greater political will to police them this time around. Even in the positive atmosphere of 27 October, the EU forecast on Greek debt as a percentage of GDP was as high as 120% in 2020, so will other member states accept one debt threshold for themselves and another for Greece?
On the other hand, EU leaders accept that more stringent budgetary controls will require greater financial integration and the creation of a budget watchdog with real teeth. Such harmonisation would take us one step closer to a federal structure: the lauded or feared European superstate, depending on your point of view. This would generate new tensions between federalist nations and more sceptical states, with some countries likely to be torn between the two camps. Such stress and strain is hardly what the EU needs at this delicate time.
Дело в том, что хотя от цифры €1 триллион слегка захватывает дух, ее только-только хватит на то, чтобы снять озабоченность именно долгом Греции, но отнюдь не более широкой склонностью к ошибкам наиболее уязвимых экономик Еврозоны. Безусловно, этой суммы недостаточно, чтобы предотвратить дефолт Италии или Испании – объем одного только рынка облигаций Италии составляет €2-3 триллиона. При этом, фигурирующая в СМИ цифра $1 триллион на поддержку стала результатом планов ЕС, используя оставшиеся в EFSF €250 млрд. в качестве рычага, в четыре-пять раз увеличить объем имеющихся средств за счет страхования долга и других механизмов. На практике эта стратегия может и не дать на выходе такую впечатляющую цифру.
В более долгосрочной перспективе лидеры ЕС пообещали более жестко следить за соблюдением согласованных лимитов дефицитов годовых бюджетов и суммарной задолженности относительно ВВП. Это может иметь далеко идущие последствия, независимо от того, будет ли сдержано обещание. Ограничения эти были разработаны перед вводом в оборот евро, но выполнение их не обеспечивалось. Пока неизвестно, достаточно ли у Европы политической воли, чтобы обеспечить их соблюдение на этот раз. Даже на волне хороших новостей 27-го октября ЕС прогнозирует, что в 2020 году греческий долг будет составлять 120% ВВП. Таким образом, готовы ли будут другие члены Еврозоны согласиться с одним лимитом задолженности для себя и другим – для Греции?
С другой стороны, лидеры ЕС согласны с тем, что более жесткий бюджетный контроль потребует более глубокой финансовой интеграции и создания органа, наблюдающего за соблюдением бюджетов и вооруженного реальными полномочиями. Такая гармонизация подведет нас на один шаг ближе к федеральной структуре, к европейскому сверхгосударству. Бояться этой перспективы или приветствовать ее – зависит исключительно от точки зрения. Результатом станет новый виток напряженности между федералистскими государствами и более скептически настроенными странами. При этом ряд стран окажется где-то посреди этих двух лагерей. Вряд ли в такое сложное время ЕС нужны подобные нагрузки и напряженности.